– И не просто перерезать, – встрепенулся Шерман; глаза его сияли от восторга перед вырисовывающимся планом. – Население здесь, на юге, будет на нашей стороне. Вместо того чтобы перерезать линии связи, что наверняка возбудит подозрения, – мы должны обратить их себе на пользу.

Ли устремил на карту невидящий взгляд, в задумчивости поглаживая свою седую бороду.

– Ты понимаешь, что мы говорим о совершенно новой войне?

– Понимаю. Мы просто используем на практике уроки, полученные во время нашей войны. Нанеси сильнейший удар там, где тебя не ожидают. Молниеносный удар по позициям неподготовленного противника. Плюс фальшивые донесения, не информация, а – как бы это назвать? – а дезинформация. Донесения будут запутанными и противоречащими друг другу, связь между вражескими подразделениями будет разорвана, так что они не смогут узнать правду из рапортов, которые получат.

– Мы должны привлечь флот при первом же удобном случае. Он поможет нам при высадке десанта…

– …и предпримет отвлекающие атаки там, где мы не собираемся высаживаться! – воскликнул Шерман, окончив предложение Ли, настолько в унисон они мыслили.

– Сплошной дым, тучи пыли и замешательство, – подхватил Ли. – Но когда дым рассеется, враг будет разбит. По-моему, костяк плана готов. Теперь надо нарастить на нем плоть.

К трем часам пополудни они договорились об общем плане вторжения окончательно. Бумаги были уже отложены в сторону, карта заперта, чтобы никто ее не увидел, когда в дверь деликатно постучали. Открыв, Ли пригласил внутрь двух пришедших офицеров. Прежде чем все уселись, Мигер представил всех друг другу. Рейнольдс принял присутствие всего этого генералитета с вальяжным ирландским апломбом.

– Вот генерал Мигер поговаривает, что вы всерьез интересуетесь движением фениев, в каковом, уверяю вас, я дока.

– Вы смотрите в самую суть дела, военврач Рейнольдс, – согласился генерал Шерман. – Но дело обстоит куда серьезнее. Можете ли вы заверить меня, что ничего из услышанного в этой комнате сегодня не прозвучит за ее стенами?

– Даю вам слово офицера и врача. А клятва эскулапа нерушима.

– Искренне верю. Итак, полагаю, слухи о грядущем ударе по врагу дошли и до вас.

– Разумеется, судя по всему, это секрет Полишинеля. Собираемся атаковать британскую рокаду с тихоокеанского конца, пока генерал Грант треплет ее на суше. Похоже, план стоящий.

– А что, если я вам скажу, что слухи распущены намеренно, а на деле осуществляется совершенно иной план?

– Что ж, если сказанное вами правда, то это мастерски разыгранное надувательство. Нипочем бы не поверил, что главнокомандование настолько коварно. Если мы атакуем не Мексику, то что же? Прорвемся в Темзу и выпустим несколько снарядов по Букингемскому дворцу? – при этой мысли он улыбнулся, и Шерман улыбнулся ему в ответ.

– Не совсем. Но мы намерены атаковать Ирландию и вышвырнуть англичан.

Стул с грохотом повалился – Рейнольдс вскочил на ноги, разинув рот и выпучив глаза.

– Иисус, Мария и Иосиф! Скажите мне, что это не шутка!

– Я не могу быть серьезнее. Именно поэтому мы и обратились к вашей помощи.

Пальцы хирурга, всегда крепко сжимающие скальпель и не выходящие из-под его контроля ни при каких обстоятельствах, сейчас тряслись, пока он поднимал и устанавливал на место упавший стул, после чего тяжело плюхнулся на него. От переполнявших его душу чувств горло у врача перехватило, так что, когда он заговорил, слова прозвучали едва слышно:

– Мечта каждого ирландца, передаваемая из поколения в поколение, сбывается при моей жизни… Сердце у меня колотится так, что вот-вот вырвется из груди.

– Это правда, Фрэнсис, – заверил его Мигер. – Мы двинемся на Ирландию и дадим ей свободу.

– Просите у меня чего пожелаете. Чего угодно!

Сказано это было с такой убежденностью, что никто не посмел усомниться в его искренности.

– Мы хотим, чтобы вы поведали нам об Ольстере и северных провинциях, – сказал Ли.

– Конечно. Теперь я понимаю, зачем меня пригласили. Первым делом суровое предупреждение, – он поглядел прямиком на генерала Мигера. – Берите своих отважных парней Ирландской бригады и маршируйте в Ирландию, чтобы освободить ее. Но не позволяйте ни одному ирландцу-католику вступить в провинцию Ольстер, ибо иначе по улицам потекут реки крови, – он обернулся к Шерману, от взгляда его веяло могильным холодом. – Там живут два племени, живут бок о бок на улицах и в деревнях провинции. Натрaвите их друг на друга, и последует жесточайшая, кровавейшая бойня.

– Мы уже решили этот вопрос, – спокойно отозвался Ли. – Атаку на север возглавлю я, и в бой пойдут мои южные войска. Сплошь протестанты.

– Мудрое, замечательное решение. Тогда американские войска будут сражаться только против британских войск. Это будет война между солдатами, и я сомневаюсь, что оранжевые [35] примут чью-либо сторону. По крайней мере, поначалу. По духу своему это высоконравственные люди, выросшие в атмосфере пресвитерианства. Но Плантации на севере Ирландии возникли в 1605 году, когда сэр Артур Чичестер предложил поселить туда англичан и шотландцев, чтобы укрепить королевскую власть в провинции. Местных ирландских католиков изгнали из городов, заставив жить за воротами. С семнадцатого века обстановка ничуть не переменилась. Каждому в Ольстере с точностью до дюйма известно, где кончается земля его племени. Все эти века там господствовала весьма гнетущая атмосфера. Правили мифы, а не история. То, что ведомо обеим сторонам об их прошлом, было подправлено, дабы удовлетворить их нужды.

– И как же мне с этим быть? – поинтересовался Ли. – Что будет, когда мои войска войдут в Белфаст и разобьют врага?

– Очень хороший вопрос, – Рейнольдс в задумчивости ухватился за подбородок. – Прежде всего, вы не должны делать между ними никаких различий. Обращайтесь с протестантами и католиками на равных. Объявите военное положение и комендантский час и следите, чтобы все им подчинялись. Вы должны мерить всех единой меркой, – он потер лоб в напряженных раздумьях. – Скажите-ка, нет ли среди южан полков из Луизианы, Нового Орлеана?

– Совершенно верно, есть, – подтвердил Ли.

– Французские полки? Католики?

– Да.

– Вы должны включить в ударную группировку хотя бы один из этих полков. Вы должны показать, что вы выше религиозной розни. Крайне важно продемонстрировать это, когда вы встретитесь с гражданскими вождями – разумеется, порознь. Они откажутся находиться вместе в одной и той же комнате.

– По-моему, я улавливаю, что вы имеете в виду, – жестом отчаяния взмахнул ладонью Ли, – хотя и не могу этого толком уяснить. Во всем этом мне будет нужен совет, руководство. Во-первых, мы должны найти правильную точку для десанта. На юге, где есть дороги и железнодорожные линии от Голуэя до Дублина, путь довольно очевиден – как и от Лимерика до Корка. Но как быть с севером? Как по-вашему, нам следует начать наступление с Лондондерри? – Ли стремительно пересек комнату, чтобы отпереть шкафчик с картой и распахнуть дверцы.

– Не рекомендую, – встав, врач подошел, чтобы взглянуть на карту. – Если вы отправитесь этой дорогой, ваши корабли должны будут пройти через Лох-Фойл и войти в устье реки Фойл. И только тут вас будут ждать бастионы и орудия. Если подымется тревога, сражение будет трудным. Но даже когда вы выиграете его и захватите поезда – они вынуждены будут делать крюк по единственному пути вдоль побережья. Нет, то, что нужно вам, находится здесь. Я вырос там, в Колрейне, и прекрасно знаю весь этот район. Я не бывал там с той поры, как отправился изучать медицину в Королевский колледж в Белфасте, но там ничего не переменилось. – Он постучал пальцем по карте. – В Портраше, вот где вы должны ударить. Там отличная гавань с железнодорожной веткой до Колрейна – дальше соединяющейся с линией Лондондерри, по которой ходит больше поездов.

– А как насчет дорог? – поинтересовался Ли.

– Там отличные дороги. Вернее, отличные, если сравнивать их с остальными ирландскими.