– Меня звать О’Брайен, генерал, я командир этих добровольцев.

– Тогда я попрошу завести ваших людей в здание вокзала, мистер О’Брайен, чтобы мои войска могли сойти с поезда.

Солдаты посыпались из вагонов, понукаемые окриками сержантов. Для выгрузки пулеметов Гатлинга с платформ спустили крепкие доски. Шерман и его штаб последовали за О’Брайеном в относительно тихий кабинет начальника станции. На столе была разложена карта Дублина. Шерман указал на нее.

– Ваши люди знают город?

– Иисусе, да им ли не знать? Все до единого – дублинцы до мозга костей, они здесь родились и выросли и знают старый грязный Дублин как свои пять пальцев.

– Хорошо. А лошади?

– Они у нас есть, сэр, вправду есть! Выпрошенные, одолженные или, прошу прощения, украденные. Полные две конюшни, – он ткнул большим пальцем куда-то через плечо. – Люди только и ждут, чтоб отвести вас туда.

– Возьмите роту и следуйте за проводниками, – сделал Шерман жест одному из помощников. Офицер поспешил прочь, а генерал вновь повернулся к карте. – Итак, где находится Дублинский замок? – спросил он, и О’Брайен ткнул толстым пальцем в карту. Затем по очереди указал казармы в Феникс-парке, таможню, штаб Королевской Ирландской полиции. Один за другим офицеры уходили, получив приказы. Атака была запланирована давным-давно, войска были распределены, каждому подразделению было указано, какое укрепление следует взять.

Битва за Дублин началась. Войска в серых и синих мундирах хлынули со станции в тот самый миг, когда второй поезд уже подкатил к следующей платформе. Каждый ударный отряд вел доброволец с зеленой повязкой. Взмокшие солдаты вручную скатывали тяжелые пулеметы Гатлинга с платформ. Вдали слышалось громкое ржание и цокот копыт.

– Боже милостивый! – вытаращился один ошарашенный офицер. – Ирландская кавалерия!

На станцию на рысях входил самый пестрый табун на свете. Большинство лошадей вели в поводу, но на некоторых ехали верхом без седел солдаты, недавние фермеры. Тут можно было отыскать лошадей всех мастей и пород. Тяжеловозы, косматые маленькие пони, статные хантеры, мул с бельмами на глазах, все время пытавшийся лягнуть незнакомцев, – и даже небольшая группка крохотных осликов. Всех их быстро пристроили к службе. Связали обрывки кожаных ремней и веревок, сделав грубую, но пригодную для работы упряжь. Очень быстро впрягли лошадей в пулеметы Гатлинга и повозки с боеприпасами, и четвероногие последовали за войсками в бой.

У целого ряда вражеских бастионов вокруг города слышался треск ружейных выстрелов – атакующие войска вошли в контакт с противником. Шерман и его штаб оставались в кабинете начальника станции, нетерпеливо дожидаясь прибытия первых рапортов.

– Нам оказывают сопротивление в казармах – вот здесь, прямо напротив памятника Веллингтону через реку Лиффи, – доложил офицер штаба.

– Гатлинги? – лаконично осведомился Шерман.

– Уже в пути.

– Еще есть проблемы?

– Дублинский замок. Он всегда будет оставаться центром мощного сопротивления. Крупнокалиберные орудия и гранитные стены. Мы пытались захватить их врасплох, но слишком поздно, ворота закрыли. Мы окружили их, но из-за огня наши войска не могут поднять головы.

– Вы там уже организовали наблюдательный пост?

– Да, сэр. На куполе церкви Христа, вот здесь. Полный обзор двора.

– Хорошо. Не снимайте окружения, но пусть солдаты держатся подальше от стен. Нам незачем терять добрых парней в головоломном штурме.

Рапорты все поступали. В общем и целом, для начала все шло очень даже недурно. Ничуть не хуже, чем любой уличный бой. Британские оплоты держались, их приходилось атаковать один за другим. Из верхних окон Тринити-колледжа стрелял снайпер, и надо было его выкурить. Как только все войска вступили в бой, Шерман сменил местонахождение штаба, в точности согласно плану перенеся его в здание таможни на берегу Лиффи. Отыскали седло, оседлали великолепного гнедого, которого какой-то джентльмен со средствами неумышленно пожертвовал на благо Ирландии, и Шерман проехал на нем через пустые улицы города. Вдали слышался шум перестрелки: треск отдельных винтовок, а затем стрекот пулемета Гатлинга.

Галопом проезжая вдоль набережной Эден, генерал миновал группу саперов. Они реквизировали повозку вместе со слепым мулом, тянувшим ее. Теперь крепко запряженное животное стало куда более покладистым, чем прежде. Саперы тянули к зданиям провода от катушки, лежащей на повозке. Когда Шерман спрыгивал с лошади у здания таможни на берегу Лиффи, он увидел в устье реки темный силуэт, все еще за пределами гавани, и кивнул, радуясь виду броненосца, медленно движущегося в его сторону.

На мостике корабля ВМФ США «Мститель» его капитан командор Голдсборо стоял сбоку, угрюмо глядя на невысокого, одетого в затрапезные одежды человека в измятой кепке. Тот посасывал глиняную трубку, давным– давно погасшую, но все равно крепко разившую табачным перегаром.

– Вот так, паренек, – сказал чужак рулевому. – Жутко медленно. Держись Пулбегского маяка по левому борту, Норт-Булл по штирборту и войдешь прямиком в середку канала.

Едва удерживаясь в фарватере, стальной корабль входил в гавань Дублина и устье Лиффи.

– Какая глубина? – не удержался Голдсборо от вопроса.

– Чертовски мелко, капитан, чертовски мелко, – показал головой лоцман. – Но я доведу вас только до здания таможни. Вы можете причалить у Северной стены. Держись вот этого маяка по штирборту, вот молодец!

Мало-помалу чудовищный крейсер полз вперед.

А в здании таможни, как только начались атаки, восстановленный телеграф начал выстукивать свою дробь.

– От генерала Хукера, сэр, – доложил офицер, вручая сложенный листок Шерману. Это был жизненно важный рапорт, которого ожидали давным-давно. Генерал открыл его спокойно и без спешки. Прочел и кивнул.

– Бригада Хукера сошла с поезда в сборном пункте под Монстривином. Добровольцы с лошадьми ожидали их. Сейчас он идет на казармы в Кьюрра. Его разведчики доносят, что никакой вражеской активности не наблюдается и он надеется вступить в непосредственное соприкосновение с противником до рассвета.

Эти упования могли бы сбыться, если бы не лейтенант Найт из роты королевских гусаров. Он выезжал своего коня на дороге Килдейр, когда увидел, что подъехавший поезд остановился прямо в чистом поле. Лейтенант и не обратил бы на это внимания, если бы не увидел высаживающихся из него солдат в синей форме. Синяя? Что это за полк? Привязав коня к дереву у дороги, он перелез через изгородь, чтобы рассмотреть их получше. И тут его челюсть отвисла от изумления, но он взял себя в руки и снова юркнул за изгородь. Это не британские войска – это чертовы американцы! Он прекрасно изучил их во время долгого отступления из долины Гудзона.

Американцы?! Здесь?! Причина может быть только одна.

– Вторжение, – скрипнул он зубами, забираясь в седло. Чертовская наглость. Прямо под носом у Британии.

Он тронул с места трусцой, но как только скрылся из виду, пришпорил лошадь, погнав ее галопом. Надо сообщить генералу, надо предупредить солдат, поднять их в ружье. Во время последнего смотра в Кьюрра было почти десять тысяч человек – более чем достаточно, чтобы задать янки трепку, которую они давным-давно заслужили.

С высокой колокольни церкви Христа лейтенанту Бухнеру открывался отличный вид на город: весь Дублин лежал перед ним как на ладони. Слева поблескивала полоска воды – река Лиффи, едва проглядывающая между зданиями. Позади зелень Феникс-парка, а впереди ясно виднелись здания и квадрат двора Тринити-колледжа. Со всех сторон церковь окружали башни и крыши домов. И дым горящих зданий. Там люди сражаются и умирают. А он тут торчит на вершине колокольни за много миль от своих орудий и подчиненных 32-го Пенсильванского полка. Но ему еще предстоит работа.

– Ну что? – крикнул он солдату, скрючившемуся за стеной и старательно стучавшему телеграфным ключом.

– Почти, сэр, получил ответ, но тут связь опять оборвалась. Уже недолго… Погодите! Вот он.